Падение Рима

[Фрерин]

Уже не раз встречаю обсуждениепадения Римской империи. Действительно, почему пала одна из величайших империй? (имхо самая величайшая)?
Что только не называют люди в качестве причины. И проблемы с рабовладельческим строем, и принятие христианства, и истощение почв, и разложение Рима, что-то там с пассионарностью, и планета Нибиру и инопланетяне...
Называют много причин...

А есть ли она? Причина падения?

ИМХО конкретной причины нет. Просто не повезло, сложилось множество факторов.

Кто виноват, что машина на повороте съехала в пропасть? Мокрый асфальт из-за Аннушки дождя? Подрезавший машину варвар на джипе? Пассажиры, устроившие у поворота драку за право порулить? Или же водитель, перепутавший педали "газ" и "тормоз" в неподходящий момент? Без какого-то одного фактора может быть машина бы и вписалась в поворот. В предыдущие же вписалась? И в тот, где асфальта не было вообще, и где подрезали могущественные варвары, и где водитель болел...

ИМХО гибель Римской империи - сочетание множества факторов. Там талантливый варварский вождь, там - ошибка римлян, здесь - просто невезение...

И еще один вопрос... а когда пала Римская империя? ИМХО, сложись в VI-VII веках дела чуть удачнее, сейчас мало кто обращал внимание на 476 год. Не больше чем на "Пальмирскую империю" и тому подобное. Ну да, какой-то варварский вождь низложил императора и отослал регалии в Константинополь. Но разве Восточная Римская империя не Римская империя? Разве там говорят не на латыни*, а люди не считают себя римлянами? Разве потом она не восстановила римскую власть на Италией, Африкой, иными землями?
Но в VII веке Восточную римскую империю постиг чудовищный крах... Она потом восстановила свою мощь, но то была уже иная страна, иной народ...

* Иллирия, большая часть Балкан - были латиноязычными, как и Константинополь. Говорили на латыни. Родной язык Юстиниана - латынь. Это потом, гораздо позднее пришли варвары и затопили всю европейскую часть империи.

Под катом - многа буккафф за авторством уваж. Georga о роли вандалов в гибели Западной империи и о помощи Востока Западу.

вандальское завоевание Африки стало катастрофой, сломавшей хребет Империи. Прорыв варваров на римскую территорию в начале V века был вполне «поправимым делом», ибо восстановление империи, произведенное в последние годы Гонория его новым «патрицием» (а затем соправителем) Флавием Констанцием, выглядело очень впечатляюще. Масштаб достижений Констанция поражает воображение. В 410 г. готы бушевали по всей Италии, узурпатор Константин III в Арелате угрожал захватить всю Западную Римскую империю, а племена, пересекшие Рейн, делили между собой Испанию. Но огромный источник доходов — Африка — остался нетронутым. И всего через несколько лет Рейнская граница была восстановлена, Галлия возвращена, поселенные в Аквитании вестготы шли воевать туда, куда велел Констанций, в Испании аланы и вандалы-силинги были почти уничтожены, и под контроль Равеннского двора вернулись все провинции Испании кроме Галисии, где свевы и вандалы-асдинги вынуждены были грызться за жизненное пространство. Констанций сумел восстановить эффективную армию (половина которой была уничтожена в ходе боев в «черные годы» правления Гонория), правда восстановлена она была в основном за счет масштабного перевода уцелевших пограничных частей лимитанов в состав походных армий. И хотя из вновь навербованных частей примерно треть была набрана из германских племён (ауксилии «аттакоттов», «маркоманов», «бризигавов»), но эти подразделения находились под командой римских офицеров и проходили римскую выучку. В Галлии дислоцировались 12 конных вексиллационов и 30 пехотных легионов и ауксилий (по списочному составу это 6000 конницы и 30000 пехоты, но вопрос о «некомплекте» в этих частях является спорным) под командованием дуксов Арморики, Секваны, Бельгики, Колонии Агрпппины (Кельна) и возглавлявшего «группировку быстрого реагирования» «магистра конницы Средней Галлии». В северной Италии стояло 7 аналогичных конных подразделений и 28 пехотных.

В общем и целом в последние годы правления Гонория римляне бодро смотрели в будущее, не сомневаясь что Рим восстановит былую силу. И язычник Рутилий Намациан, писавший свою поэму при возвращении в Галлию через десять лет после того, как вандалы, аланы и свевы превратили ее в «огромный погребальный костер», и автор галльской христианской поэмы «Carmen de Providentia Dei» проявляют готовность «засучить рукава» и вернуть родной земле свободу и славу.

Потеря процветающей Африки в ситуации когда Италия, Галлия и Испания были начисто разорены варварами, враз лишила ЗРИ большей части ресурсов. Питер Хизер, производя расчет исходя из указанных в эдикте Валентиниана сумм налогов по Нумидии, делает вывод что даже потеря налогов, ранее поступавших из Нумидии и Мавритании Ситифены (сильно уступавших по доходности важнейшим африканским провинциям – Зевгитане и Бизацене), лишила ЗРИ возможности содержать 18 тысяч пехотинцев или 10 тысяч кавалеристов. Потеря же богатейших провинций Африки (не только Нумидии, но и Проконсульской Африки с Бизаценой и Зевгитаной) практически лишила Запад возможности содержать регулярную армию. Историки Рима зачастую полагают, что поздняя империя тратила примерно две трети своих доходов на армию, и эта цифра более или менее верна. Другие сферы, где можно было бы урезать финансирование, отсутствовали, и невозможно было покрыть потери, происшедшие из-за утраты поступлений доходов из Африки. В последней четверти 444 г. в очередном имперском законе признавалось:

«Мы не сомневаемся: всем людям приходит на ум, что нет ничего более важного, чем подготовить многочисленную сильную армию… на случай, если для государства настанут трудные времена. Но из-за различных расходов мы не смогли провести соответствующие приготовления… кои должны явиться залогом всеобщей безопасности… и ни для тех, кто недавно дал присягу, поступив на военную службу, ни даже для закаленной в боях армии тех вспомоществований, что разоренные налогоплательщики выделяют с великим трудом, по-видимому, не хватает, и, судя по всему, из этого источника невозможно получить достаточно поступлений, чтобы одеть и прокормить солдат».

При Аэции империя еще пыталась сохранить «комитатскую» армию ценой величайшего напряжения и «затягивания поясов». В частности были упразднены все налоговые льготы.

«Императоры прежних времен… даровали эти привилегии лицам, пользовавшимся всеобщей известностью в эпоху всеобщего процветания; ущерб другим землевладельцам был наименьшим… Однако в нынешнее трудное время подобная практика не только несправедлива, но и невозможна».

Но долго так протянуть ЗРИ не смогла, и в середине V века регулярная армия на Западе почти исчезает. Уже Аэций не имел сил отбивать вторжение гуннов в Италию до прихода подкреплений с Востока, почему он и не пытался остановить вторжение в Юлийских Альпах, а выстроил рубеж обороны по Падану, куда успели подойти войска Маркиана. Рицимер же отбивал нападения вандалов на Италию, имея на постоянном содержании всего лишь 6 000 регулярных солдат. Он поднял мятеж против Антемия именно с этими силами, а большую армию набрал в Медиолане из варваров. Эти действия Рицимера уже отражали обычную практику ЗРИ в 450ые-470ые годы – империя могла на постоянной основе содержать лишь несколько тысяч регулярных солдат, а для больших кампаний оперативно вербовала отряды «симмахов» («socii») и «федератов» из варваров – германцев, аланов и гуннов. Именно такую армию набрал для похода на вандалов Юлий Майориан, и Сидоний Апполинарий в панегирике ему перечисляет варварские народы «до берегов Танаиса», давших императору наемные отряды; после гибели флота в Испании, когда стало ясно что поход в Африку провалился, Майориан за отсутствием средств распустил эту армию и остался беззащитным перед Рицимером. Разумеется такая армия уже не имела права называться римской, и можно констатировать что потеря Африки привела к исчезновению собственно римской армии на Западе.

В 460ые годы Италия, утратившая последние житницы – Сардинию и Сицилию – захваченные вандалами, сама разоряемая вандальскими набегами на побережье и почти отрезанная вандальским пиратством от средиземноморских торговых коммуникаций (что вело к краху торговли и товарного производства, то есть к постепенной натурализации экономики) с надеждой взирала на Восток, чая спасения только оттуда.

Когда оцениваешь уровень военной помощи Восточной империи Западу в V в., важно учитывать, что в целом сведенная к минимуму около 300 г. угроза со стороны Персии никогда не исчезала совсем. Даже если военные действия велись реже, — да и тогда борьба сводилась в основном к бесконечным изнурительным осадам и незначительным территориальным приращениям, — Сасаниды неизменно присутствовали в стратегических планах восточноримских политиков и полководцев, ибо восточные провинции были главным источником ресурсов империи. Notitia Dignitatum, чей «восточный» раздел датируется примерно 395 г., т. е. уже после соглашения о разделе Армении, сообщают нам о полевой армии в составе 31 легиона (легионы позднеримские по тысяче с копейками солдат) - около четверти от их общего количества на Востоке, дислоцированной в Сирии, наряду со 156 подразделениями лимитанов, размещенных в Армении и Месопотамии (из 305 подразделений по всей Восточной империи). И это в период относительной стабильности! Кроме того Восток принял на себя главный удар гуннов. Еще в 408 г. Ульдин овладел восточноримской крепостью Кастра Мартис в Прибрежной Дакии, а к 413 г. восточноримские власти оценили угрозу в достаточной мере, чтобы начать реализацию программы по сооружению речных заграждений на Дунае и возведению тройной линии стен вокруг Константинополя. Затем, всего лишь несколько лет спустя, восточноримские войска попытались непосредственно пресечь территориальный рост гуннской державы. По-видимому, в 421 г. они предприняли крупномасштабную экспедицию в Паннонию, которая уже была, пусть и временно, в руках гуннов, вызволив из-под гуннской власти большую группу готов и поселив их во Фракии. Следующие два десятилетия прошли в противодействии амбициям Аттилы, и даже после смерти Аттилы восточноримским властям вновь пришлось иметь дело с большей частью «обломков», оставшихся после крушения гуннской империи. Именно Восточную империю уцелевшие сыновья Аттилы выбрали в качестве объекта для нападения в конце 460-х гг. В то же десятилетие, только немногим раньше, восточноримские войска опять-таки были вовлечены в боевые действия против воинственных «обломков» развалившейся военной машины Аттилы под предводительством Гормидака и Бигелиса. Подобно им, в 460 г. и готы Амала из Паннонии вторглись во владения Восточной империи, чтобы получить свои 300 фунтов золота.

Если принять во внимание этот стратегический фон, когда на персидском фронте военные приготовления не могли быть сведены к минимуму, а дунайская граница по вине гуннов требовала больше сил и средств, чем когда-либо раньше, сведения о попытках Константинополя оказать помощь Западу в V в. выглядят как вполне достойные внимания. Несмотря на все тяготы, связанные с отражением Ульдина, регент Востока Антемий направил войска Гонорию в 410 г., когда Аларих взял Рим и угрожал Северной Африке. Пять легионов (6 000 с лишним бойцов) прибыли в критический момент, вдохнув в Гонория боевой дух именно тогда, когда он уже собирался либо бежать, либо разделить власть с узурпаторами. Этих войск вполне хватило, для того чтобы отстоять Равенну, чей гарнизон помышлял о мятеже, и выиграть достаточно времени, что помогло императору спасти положение (Zosim. VI. 8. 2–3). Аналогичным образом в 425 г. Константинополь отправил свои «презентальные» войска в большом числе с целью утвердить на троне Валентиниана III, а в 430-х гг. Аспар в Африке не позволил Гейзериху завоевать Карфаген и богатейшие провинции региона, оттеснив вандалов в Нумидию и вынудив стать федератами империи. В 440–441 гг. после взятия вандалами Карфагена Восток вновь направил так много своих дунайских и «презентальных» войск для участия в запланированной совместной экспедиции в Африку, что Аттила и Бледа получили уникальную возможность двинуть свои полчища на римские земли на Балканах.

Хотя в 450 г. Аттила пошел на заключение с Восточной империей необычайно великодушного с его стороны договора, Восток даже тогда не уклонился от своего намерения оказать помощь Западу. Войска — мы не знаем, в каком числе, — были направлены на помощь Аэцию в Италию в 452 г., тогда как остальные вооруженные силы Востока достигли значительных успехов в ходе нападения на земли самих гуннов в Подунавье. Как отметил Эдвард Томпсон, сам факт выбора в пользу вооруженной борьбы и всего того, что могло повлечь за собой в 451–452 гг. весьма тяжелые последствия, вместо того чтобы принять великодушный мир из рук Аттилы и отступить, стал свидетельством готовности Константинополя к решительным действиям ради спасения Италии.

Как отмечает Питер Хизер, этот перечень актов вспомоществания включает лишь военные акции и едва ли может считаться исчерпывающим - денежные субсидии так же направлялись на Запад из Константинополя. В свете всего этого упование римлян на Восток выглядело вполне обоснованным.

Как раз в середине 460ых годов Италия получила убедительный пример успешной борьбы Востока с вандалами. Марцеллин, соратник Аэция и Майориана, в это время управлял Далмацией и Превалитанией как назначенный из Константинополя «magister militum cum imperio» (военный магистр с империем) со всей полнотой военной и гражданской власти; по свидетельству лексикона Суды и «Жизни Исидора» Дамаския его власть, по крайней мере военная, была распространена императором Львом на Новый и Старый Эпир, подвергавшиеся морским набегам вандалов, то есть Марцеллин очевидно был назначен Львом magister militum per Illyricum; под командованием Марцеллина кроме "походной армии Иллирика" оказался сильный флот как из далматинских, так и из присланных Львом императорских военных кораблей. В 464 году Марцеллин высадился на Сицилии, разбил вандалов и выгнал их с острова; при этом Сицилия не была передана Западному императору Либию Северу (марионетке Рецимера), которого Восток не признавал, а осталась под управлением Марцеллина. В этой ситуации Рецимер, оказавшийся в отчаянном положении, предпринял те действия, коих требовало от него «общественное мнение» Италии. Марионеточный император Либий Север, не признанный Востоком, своевременно скончался, а депутация римского сената проследовала в Константинополь просить Льва о назначении своего нового западного коллеги.

После продолжительных переговоров между Львом и Рицимером 12 апреля 467 г. был провозглашен очередной западноримский император. Выбор пал на Антемия, восточноримского полководца известных способностей и высокого происхождения. Дед Антемия по матери, которого тоже звали Антемием, был правителем Восточной империи в течение 10 лет (405–414 гг.), занимая должность префекта претория в последние годы правления императора Аркадия и в малолетство его сына, Феодосия II. Отец нового императора, Прокопий, был не менее известным человеком. Являясь потомком Прокопия, узурпатора 360-х гг., и, следовательно, имея отдаленные родственные связи с династией Константина Великого, в середине 420-х гг. он занимал пост командующего римскими войсками на персидском фронте (magister militum per Orientem). Молодой Антемий последовал за своим отцом в армию, где отличился, сыграв в середине 450-х гг. решающую роль в сдерживании того потока, который хлынул из пределов гуннской империи после смерти Аттилы. Вскоре после этого он стал консулом 455 г., патрицием и был назначен командующим одной из центральных полевых армий (magister militum praesentalis). Кроме того, его обручили с единственной дочерью императора Маркиана, Элией Марцией Евфимией. Сидоний сообщает, что после смерти Маркиана в конце 457 г. Антемий едва не стал императором, однако пурпур обошел его стороной. Вместо него императором стал Лев — один из гвардейских командиров, за спиной которого стоял другой magister militum praesentalis, Аспар. Впрочем, Антемий едва ли был сильно обижен, ибо он продолжал служить новому императору в качестве полководца.

Весной 467 г. Антемий прибыл в Италию во главе сильного военного отряда, состоявшего как из навербованных им лично букеллариев, так и из иллирийских вексилляций ВРИ, ведомых магистром Иллирика Марцеллином. Лев также обеспечил согласие Рицимера на возвышение Антемия, и их отношения были скреплены брачным союзом: как только Антемий прибыл в Италию, его единственная дочь Алипия вышла замуж за Рицимера. Соединив способности и происхождение с опорой на Запад (в лице Рицимера) и Константинополь, Антемий стал фигурой, призванной восстановить политическую стабильность на римском Западе.

Антемий отправился в Италию с намерением заняться решением наиболее сложных проблем, с которыми столкнулась его новая империя. Во-первых, он быстро навел элементарный порядок в Трансальпийской Галлии, опустошенной гражданской войной между Рицимером (на стороне которого выступали вестготы и бургунды) и покойным Эгидием. Бургунды признали власть Антемия; их земли (за время войны с Эгидием увеличившиеся за счет захвата Лугдунской провинции) оставались в составе империи. В Северной Галлии (не признававшей власти Рима с момента убийства Майориана) преемник Эгидия Павел так же признал власть Антемия. Из Прованса, Виенны и Аквитании Первой вереницы галло-римских землевладельцев потянулись ко двору и были приняты новым императором. Освященный временем механизм заработал исправно: помышляя о своей карьере, честолюбивые магнаты из провинций устремились к императорскому двору, чтобы в начале нового царствования предложить свои услуги и получить в ответ щедрое воздаяние. Даже вестготский король Эврих начал переговоры об условиях федератского статуса вестготов.

Но главной целью была Африка. Хотя Лев был рад возможности удалить из Константинополя столь опасного для него Антемия, помощь восточноримского императора для отвоевания Африки была практически безграничной. Вероятно, в этом заключался один из пунктов заключенной Львом и Антемием сделки. Вышедшие из-под пера некоего Кандида в конце V в. фрагменты сохранились лексиконе Суда. Здесь мы читаем: «префект претория доложил, что от префектов поступили 47 000 фунтов золота, от комита патримониев — дополнительно 17 000 фунтов золота и 700 000 фунтов серебра, а также деньги, вырученные в результате конфискаций и полученные от императора Антемия». Фунт золота равнялся приблизительно 18 фунтам серебра, так что в целом получается около 103 000 фунтов золота, причем эти средства были получены из всех возможных источников дохода: из собранных налогов (компетенция префектов), из доходов с императорских поместий (прерогатива комита патримониев), а также из сумм, полученных в результате конфискаций, плюс то, что сумел собрать на Западе Антемий. 103 000 фунтов — это 46 тонн золота. Цифра огромная, но вполне достоверная; она красноречиво свидетельствует о масштабах обязательств Льва перед Западом.

Военная мощь, организованная на эти средства, соответственно оказалась весьма впечатляющей. Армада из 1100 судов, почти вчетверо превосходившая по численности флот, сколоченный когда-то Майорианом, собиралась со всей Восточной империи. Цифра опять-таки представляется правдоподобной. Если совершенно обескровленная Западная империя сумела изыскать 300 судов в 461 г., то цифра в 1100 кораблей применительно к столь грандиозному предприятию в целом выглядит соразмерной. На этой армаде отплыла в полном составе Вторая Презентальная армия Восточной империи (6 000 конницы и 28 000 пехоты). Руководство этим грандиозным предприятием было возложено на шурина императора Льва, презентального магистра Василиска, который незадолго перед этим добился значительных военных успехов на Балканах, отражая последние попытки сыновей Аттилы найти убежище к югу от Дуная.
Кроме того Марцеллин с частью иллирийских войск также двинулся на Запад. На этот раз он изгнал вандалов с Сардинии. Третья группировка, сформированная из вексиляций сирийской армии, и состоявшая под командованием комита Ираклия Эдесского, вступила из Египта в Триполитанию, где при поддержке местных жителей приступила к вытеснению вандалов, которые господствовали в их городах с 455 г..

Как известно Василиск оказался никудышным флотоводцем, и при нападении вандальских брандеров у мыса Меркурия попросту растерялся, а затем и бежал, а вверенный ему флот был разгромлен, так и не высадив десант. Гибель в этой катастрофе Второй Презентальной армии резко сместила баланс сил на Востоке в пользу Аспара, начавшего давить на Льва с целью сделать наследником своего сына от знатной римлянки Патрикия. Итогом стало убийство Аспара, мятеж Теодориха Страбона и затяжная смута на Востоке, а так же гибель Западной империи.

@темы: история